ФУТУРОЛОГИЯ

(от лат. futurum — будущее и греч. logos — учение) — наука прогнозирования будущего человечества, перспектив социальных процессов и явлений.

Термин был предложен немецким социологом О. Флехтхеймом как название «философии будущего», альтернативной всем предшествующим социальным учениям.

Попытки научного, рационального предсказания будущего предпринимались на протяжении всей духовной истории человечества, начиная от Платона, Р. Бэкона, Ф. Бэкона, Т. Кампанеллы, Т. Мора. Общим для всех великих предвидений прошлого является то, что будущее выступало не как результат естественного развития тенденций настоящего, а рисовалось в виде утопических моделей общественного устройства — «идеальные образы других миров, в возможность существования которых можно было лишь верить, так как научно они не доказаны» (А. Фойгт).

Лишь в XX в. долгосрочное прогнозирование развития общества оформилось в самостоятельную научную дисциплину, которая и получила название «футурология». Ее становление пришлось на послевоенный период, когда после Второй мировой войны в мире шел бурный научно-технический прогресс. Одним из лидеров НТР был СССР, ставший пионером в исследовании космоса, построивший первую в мире атомную электростанцию и т. д.

Значительны были и достижения в странах Запада, особенно в сфере информационных технологий, вычислительной техники. Столь стремительный рост научно-технической мысли не мог не отразиться на общественном сознании. НТР породила надежды на то, что с помощью научных достижений и совершенной техники будут решены реальные проблемы и противоречия общественной жизни. Одновременно возникло понимание, что в современном мире любое изобретение или инновация могут привести к революционным изменениям и в науке, и в экономике, и даже в политике. Таким образом появился реальный социальный заказ на прогнозы, освященные авторитетом науки, что привело к формированию футурологии как самостоятельной научной дисциплины.

Футурология ориентирована на формирование образа грядущего мира и пытается, в отличие от утопий, опираться на анализ объективных тенденций развития той или иной прогнозируемой системы, а не на произвольные конструкции.

Термин «футурология» исключает тех, кто предсказывает будущее сверхъестественными способами, а также тех, кто предсказывает недалекое будущее или дает т. н. самосбывающиеся прогнозы (например, об изменении курса акций, структуры энергопотребления в обозримый период, росте ВВП в отдельно взятой стране в течение ближайших 10 лет и т. п.).

Футурология быстро взяла на вооружение компьютеры, новейший математический и социологический научный аппарат. Заказчиками крупнейших футурологических центров (Hudson Institute, RAND Corporation, Римский клуб и проч.) становились высокопоставленные политики и бизнесмены, желающие знать, каковы основные мировые тенденции и как их можно обратить в свою пользу. Однако далеко не все прогнозы футурологов становятся реальностью.

Используя метод экстраполяции существующих технологических, экономических или социальных тенденций, они как правило полагают, что технический и социальный прогресс в будущем продолжит идти теми же темпами и по тому же пути.

В 1950-х гг. многие футурологи верили, что к исходу ХХ в. уже закончится первый этап активной колонизации планет Солнечной системы, но никто из них не мог предположить, что когда-нибудь станет возможным широкое распространение портативных дешевых компьютеров (глава компании IBM. Т. Уотсон в 1943 г. заявил, например, что по его мнению вся мировая потребность в ЭВМ вряд ли когда-нибудь превысит 5 машин).

Часто научно-технический прогресс опережает самые дерзновенные прогнозы футурологов. Так, знаменитый писатель в жанре научной фантастики (не путать с «фэнтези») А. Кларк считал, что им предсказаны более сотни изобретений, и большинство из них появились раньше, чем он обещал. Сбывшимися пророчествами могут гордиться и другие писатели-фантасты, напр. А. Азимов, С. Лем.

Большой вклад в футурологию внесла советская научная фантастика, которая затрагивала не только научный, но и социальный аспект будущего (братья А. и Б. Стругацкие, А. Казанцев, И. Ефремов, А. Беляев и др.).

Несмотря на декларируемую беспристрастность и объективность, уже с момента своего зарождения футурология была далеко не свободна от нормативно-этических оценок. Видные футурологи Г. Кан и Б. БрюсБриггс писали: «В сфере исследования будущего велика роль нормативного подхода, замаскированного под дескриптивный. Многие прогнозы многих видных американских мыслителей суть констатация того, что автор хотел бы видеть случившимся, и не обязательно того, что, по его мнению, случится, часто эти прогнозы представляют собой неприкрытую попытку сформулировать какую-то особую политику или программу».

Неудивительно, что уже изначально выступая инструментом не столько науки, сколько идеологии, футурология стала активно использоваться правящей элитой Запада, ТНК в пропагандистских целях. Причем во всех своих проявлениях — от технократических и сциентистских разновидностей до анархических, алармистских и консервативно-романтических.

Если в 1950–60-е гг. на волне высокой экономической конъюнктуры в футурологии доминировала безграничная вера во всемогущество научно-технического прогресса, в то, что возникшее на базе его достижений «общество всеобщего потребления» станет миром, свободным от социально-экономических противоречий (У. Ростоу, Д. Белл), то позднее возобладали идеи критического оптимизма или даже пессимизма, выразившиеся наиболее ярко в алармизме.

Сторонники пессимистического взгляда на перспективы человечества, справедливо отметив иллюзорность надежд на совершенствование общественного устройства посредством развития технологии, ратовали за возврат к ценностям доиндустриальной эпохи и, соответственно, к уровню технологии доатомной эпохи (Т. Роззак и др.).

С другой стороны, разочарование в возможностях современного им индустриального общества привела многих западных мыслителей к выработке многочисленных концепций «постиндустриального», «информационного» и, уже в наши дни, «постинформационного» общества.

Один из наиболее ярких представителей этого направления футурологии О. Тоффлер в своей знаменитой книге «Третья волна» писал о радикальных изменениях, которые произойдут в обществе постиндустриальном, информационном, где господствует «полупрямая демократия». Ученый убежден, что «используя самые современные компьютеры, спутники, телефонную и телеграфную связь, технику опросов и другие средства многие образованные граждане могут — впервые в истории — начать самостоятельно вырабатывать многие из политических решений».

Многие идеи другого видного футуролога Е. Масуды в книге «Информационное общество как постиндустриальное общество» (1986), были на практике реализованы в Японии и других развитых капиталистических государствах.

И все же концепция «информационного» и «постинформационного» общества по-прежнему остается разновидностью сциентистского, технократического видения мира. Ни масштабное развитие средств массовой коммуникации (см. СМИ), ни повсеместное распространение интернета не привело к совершенствованию социального устройства ни в развитых странах, ни в бывших социалистических государствах, ни в странах «третьего мира», а скорее, углубило противоречия, из-за глобализации сделав их еще более зримыми и вопиющими.